ГРАНИЦЫ ДОЗВОЛЕННОГО 💬💬💬
Почему нельзя целовать детей в губы, переодеваться в их присутствии, и каковы психические последствия телесных наказаний?
Мы встретились с психоаналитиками Ларисой Фусу и Аурелией Коротецкой, чтобы поговорить о границах воспитания и о том, как быть «достаточно хорошей матерью» и хорошим отцом своему ребенку.
Современные родители сталкиваются с таким количеством противоречивой информации и советов по воспитанию ребенка, что порой просто не понимают, что им делать и как делать правильно – в первую очередь для благополучия ребенка. Мы проанализировали самые популярные вопросы и дискуссии на женских форумах и решили узнать по этому поводу мнение психоаналитиков: Ларисы Фусу и Аурелии Коротецкой.
Фусу Лариса Ивановна - ректор "Института Психологии и Психоанализа на Чистых прудах", врач психиатр-нарколог, кандидат медицинских наук, психоаналитик. Кандидат (en formation à l'IPSO) Института психосоматики им. П. Марти, Париж.
Коротецкая Аурелия Ивановна – врач психиатр, психоаналитически-ориентированный психотерапевт. Кандидат Международной Психоаналитической Ассоциации (IPA) от Парижского Психоаналитического Общества (SPP). Лауреат государственной премии Республики Молдова за лучшую научную работу в области медицины (1992 г.). Кандидат (en formation à l'IPSO) Международной Психоаналитической Ассоциации Психосоматики им. П. Марти.
Лариса, Аурелия, добрый день! Спасибо, что согласились встретиться и поговорить на такую интересную и в то же время спорную тему, как границы в воспитании ребенка. В интернете на разных форумах много противоречивых мнений о методах воспитания и о том, что позволительно делать в отношении своего ребенка, а что нет… Один из таких вопросов звучит так: «Можно ли целовать ребенка в губы?». Как бы вы на него ответили?
Аурелия Коротецкая: Я бы начала отвечать издалека: взрослый и ребенок – это два разных человека. Они по-разному устроены и по-разному воспринимают мир. У взрослого есть не только тело биологическое, но и тело эротическое – то, которое приносит ему взрослые наслаждения, связанные с его взрослой сексуальностью. Ребенку это не доступно. Его эротическое тело должно постепенно созреть, как и все остальное: слух, зрение, вкусовые ощущения и пр.
Когда взрослый целует ребенка в губы, можно задать вопрос: зачем он это делает? Он получает наслаждение посредством своего взрослого эротического тела или он пытается наладить контакт со своим ребенком? Если речь идет о контакте, то почему он выбрал именно такой способ? Психоаналитик Шандор Ференци в своей статье «Смешение языков» говорит о том, что взрослый обязан говорить с ребенком на языке нежности, но не должен путать язык нежности с языком страсти. Потому что в психике ребенка отсутствуют механизмы, которые могли бы ему позволить справиться со страстью взрослого человека. И эта страсть, на которой говорит с ним взрослый, может стать для ребенка психической травмой. Представьте, если ребенку в 3 месяца дать покушать шашлык или квашеную капусту. Да, это очень вкусная еда, но для взрослого человека. А для ребенка это смертельно опасно. То же самое с чувствами: что для взрослого хорошо - для ребенка может оказаться непереносимо. Потому что у него нет психических способностей справиться с чрезмерным возбуждением, которое возникает вследствие того, что мама или папа целует его в губы.
Какие еще действия родителей могут перевозбуждать ребенка?
Аурелия Коротецкая: Например, когда мать чрезмерно ласкает или чересчур старательно подмывает своего ребенка, спит вместе с ребенком – делает вроде бы обычные и нужные вещи, но вкладывает в это другой смысл.
Многие родители спят со своими маленькими детьми. Разве это не нормально?
Аурелия Коротецкая: До определенного момента. А потом нужно обязательно спать в разных кроватях. Когда это должно произойти – сложно сказать: для кого-то в месяц, для кого-то в три или в шесть... В психоанализе есть понятие «достаточно хорошая мать». То есть хороших матерей вообще не бывает (улыбается), но есть достаточно хорошие матери, которые могут обеспечить достаточно хороший уход. Это мать, которая чувствует потребности ребенка, она и сама не понимает, каким образом, но она ощущает, что именно сегодня настал тот день, когда она может начать спать отдельно от ребенка.
Лариса Фусу: Но точно не когда ребенку уже пять лет (улыбается).
Аурелия Коротецкая: Французские психоаналитики говорят о двух типах детей: «ребенок-дня» и «ребенок-ночи». Ребенок-дня – это тот ребенок, с которым мать взаимодействует днем, реализует с ним свою материнскую нежность и любовь, а ночью она спит со своим мужем-любовником, с которым реализует свою женскую страсть. Ребенок-ночи – это тот, с которым мать спит по ночам, при этом все те чувства, которые должны быть предназначены ее мужу-любовнику, она посылает своему ребенку. А ребенок не «подписывался» на такие нагрузки.
Лариса Фусу: К сожалению, мамы гораздо чаще возбуждают, чем успокаивают своих детей. Поэтому такой ребенок-ночи обычно растет тревожным, беспокойно спит по ночам, может отворачиваться и отказываться от груди, вовсе перестать есть или даже умереть. Существует такой необъяснимый феномен, как внезапная смерть младенца. Но чаще всего это «выливается» в симптом какой-то болезни или психические нарушения в более взрослом возрасте.
Правильно ли я понимаю, что основной функцией матери должно быть ПРОТИВОвозбуждение ребенка? А в чем тогда заключается функция отца в семье?
Аурелия Коротецкая: Верно. У Леонардо Да Винчи есть картина «Святая Анна». Святая Анна сидит на троне и держит у себя на руках мать с младенцем - Богоматерь и Иисуса. Она как бы оберегает их от всех житейских невзгод - вот это и есть функция отца. Перевозбужденного ребенка контейнирует мать, а перевозбужденную мать контейнирует отец. Если эта модель работает, то нет никаких проблем. Хороший отец – тот, кто хорошо любит свою жену, тем самым он ее хорошо контейнирует.
Последняя мысль мне особенно нравится (улыбаюсь). Давайте поднимем еще один вопрос, вызывающий массу дискуссий: переодевание родителей в присутствии детей…
Лариса Фусу: Смотря какое переодевание. Есть переодевание с демонстрацией половых органов…
Ну, это уже патология!
Лариса Фусу: Патология, но довольно широко распространенная. Давайте опираться на то, что мы слышим от наших пациентов. Честно сказать, по началу волосы дыбом вставали от подобных историй и от того, как часто это происходит в, казалось бы, совершенно обычных семьях. Расскажу случай, который мы разбирали на психоаналитической конференции: мальчик 9 лет вернулся с летних каникул и рассказывает своему терапевту о том, как он с родителями был на море и, в том числе, они все вместе ходили на нудистский пляж. Терапевт говорит: «Надо же, наверное, ты видел на пляже много детей?... Мальчиков и девочек…». И ребенок ему отвечает: «Откуда я знаю, они же все были раздетыми!». Он не мог различить! Он видел их голыми, но как будто бы не видел. Произошло повреждение восприятия реальности – такая сильная защита от того, к чему этот мальчик не был готов…
Может, ребенок не был к этому готов, потому что ему родители заранее не объяснили, что такое нудистский пляж, и что есть разница между мальчиками и девочками…?
Аурелия Коротецкая: Ни один ребенок в этом возрасте не был бы готов! Ребенок готов к этому только в подростковом возрасте, когда у него возникает собственный интерес.
Точно так же, как первый половой акт - в норме происходит тогда, когда человек вроде бы к этому подготовлен. Но многие ли взрослые хорошо помнят свой первый секс? Нет… Потому что в этот момент слишком много перевозбуждения, с которым сложно справиться. Многие женщины рассказывают о первом половом акте как об акте насилия. И потом начинаешь разбираться – никакого насилия не было. Почему? Просто это перевозбуждение было настолько болезненным, что в тот момент воспринималось как насилие.
Лариса Фусу: Еще родители часто рассуждают так: «Лучше я покажу свое обнаженное тело, чем если сын или дочь будут подглядывать за кем-то из любопытства». Многие родители позволяют себе тискать друг друга на глазах у ребенка, отпускают сальные шутки. Это распространенное явление. Некоторые дети сами просят родителей одеться или удалится в свою комнату, но в ответ взрослые могут схватить их за гениталии, ущипнуть за попу или за грудь, сказать, мол, ничего страшного, это нормально, это жизнь, посмеяться.
Аурелия Коротецкая: И это действительно серьезная травма для ребенка. Таким детям будет очень сложно вступить в нормальную взрослую сексуальную и семейную жизнь, потому что в этом месте у них будет много психической боли. Их сексуальная жизнь может отодвинуться далеко на потом, или вообще стать невозможной... Либо другой вариант – они могут начать спать со всеми подряд, потому что как будто ничего особенного не происходит: это не любовь, это просто использование обнаженного тела.
(повисает пауза) Вспомните Хама из Библии. Почему его так зовут? Потому что он увидел обнаженного отца и посмеялся над ним. Он увидел то, что нельзя видеть. Ребенок может смотреть на обнаженных сверстников, но не на взрослых людей…
…и в тот момент, когда у него самого возникнет заинтересованность?
Лариса Фусу: Конечно. Не тогда, когда ему это будет навязано.
Еще одна граница воспитания – это наказание ребенка. Современные родители знают, что бить детей нельзя, но не многие могут сдержаться, чтобы не шлепнуть своего ребенка за плохое поведение или не схватить его в порыве гнева. Давайте поговорим о применении силы в воспитании ребенка и как это может сказаться на его психике.
Аурелия Коротецкая: Не все знают, что слово «трахать», по Далю, первоначально означает «бить». Это уже позже мы стали использовать его в другом контексте. А, как известно, что у нас в бессознательном, то и на языке. Поэтому бить детей и еб@ть детей подсознательно воспринимается как одинаковое действие - …
…насилие?
Лариса Фусу: Возбуждающее насилие. Нарушающее границы.
Многие родители, которые срываются на детях, говорят, что они сами подвергались насилию в детстве. Будучи еще маленькими, они думали, что вырастут и ни за что не будут трогать своих детей. Но потом они становятся взрослыми и проделывают все то же самое, что пережили в детстве. Сила этого бессознательного влечения оказывается им не подконтрольна.
Как такие «срывы» могут сказаться на ребенке?
Аурелия Коротецкая: Самый безобидный механизм: если отец бьет своего сына, то сын или его сын (то есть внук) рано или поздно станет гомосексуалистом. Потому что бить сына – значит, удерживать его в состоянии подчинения.
Лариса Фусу: Битые мальчики часто становятся садистами, а девочки – мазохистками. Если очень сильно и страшно били, это может привести к диссоциации личности. Все серийные убийцы, как известно, подвергались насилию. Это доказанный факт. Потому что единственное, что помогает справиться с пережитым насилием, – это идентификация с агрессором. То есть ребенок становится тем, кто его бил. Он вырастает и в отместку бьет других. При этом он чаще всего не понимает, почему это делает, но все равно бьет.
Как родителям исправить ситуацию, если они уже нарушали границы ребенка?
Лариса Фусу: Во-первых, перестать делать то, что они делали. Если ходили полуголыми – одеться, если клали ребенка к себе в койку – не делать этого больше, если мать разбрасывала тампоны по квартире или отец презервативы – перестать. Закрывать ванную и туалет во время купания, не входить туда без стука и т.д. И не искать оправдания или объяснения своему поведению, просто перестать делать.
Аурелия Коротецкая: Во-вторых, обратиться к специальной литературе. Сегодня есть масса хороших источников на тему воспитания: «На стороне подростка» Франсуазы Дольто, «Разговоры с родителями» Дональда Винникота, фильмы Франсуазы Дольто на ютубе, многие из них уже переведены на русский язык. Из наших психологов – замечательные книги Юлии Борисовны Гиппенрейтер.
Но самое главное – прислушиваться к самому себе и научиться слышать потребности своего ребенка. Стать той самой «достаточно хорошей матерью», о которой говорил Винникот: просто идти на поводу своей материнской интуиции.
Лариса Фусу: Конечно, если мама сама не была в детстве травмирована
